Пиранья. Война олигархов - Страница 4

К оглавлению

4

А дальше – задачка для новобранца: отмахнуться от троих безоружных, хоть и подготовленных, но деморализованных противников, по возможности избегая их ударов, держась на безопасном расстоянии и не позволяя напасть со спины…

Они кружили еще несколько секунд. И вот один уже лежит мордой в прибрежной ряске, другой тихо постанывает, обхватив руками буйну головушку, а последний – нога, что ли, сломана? – с подвываньем ползет к лесу. В два прыжка Мазур догнал его, заломив руку за спину, подтащил к остальным. Быстро скрутил всех троих жгутом из их же собственных курток, заткнул пасти первым, что подвернулось под руку, проверил, не слишком ли сильно повредил организмы горе-боевиков – не слишком, не помрут, а путы перетрут через полчасика осколком камня – к этому времени Мазур будет уже далече.

Он с интересом осмотрел трофеи. Пленники злобно зыркали глазенками. Мазур молча им подмигнул. А чего тут разговаривать-то? Ничего полезного. Единственная рация треснула во время боя (да и не нужна ему рация), а нож у него и свой имеется. Часы, компас? Так направление он теперь и сам знает. Вот разве что курево пригодится…

Он несколько раз глубоко набрал в легкие воздух, восстанавливая слегка сбившееся дыхание. Постоял несколько секунд, покурил трофейную сигаретку, затоптал окурок и, не оборачиваясь, двинулся в сторону объекта.

Глава вторая
ИГРА В ВОЙНУШКУ

Объект находился прямо перед ним, любуйся, сколько влезет. Мазур и любовался, выбрав под наблюдательный пункт небольшой пригорок, поросший не слишком густым кустарником. Объектом был небольшой завод. Вернее, то, что от него сохранилось, – а сохранилось, надо сказать, не слишком много. Крайне плачевный вид заводских строений наводил на мысли о послевоенном Сталинграде, а прилегающая территория вызывала в памяти Зону из фильма далекой юности – «Сталкер».

Тут и гадать не приходится, отчего да почему, да как так вышло. Банальнейшая до тошноты история глупости российской. Разрушен завод был не столько временем, сколько людскими стараниями. Сперва постарались те, кто вдруг начал по всей стране закрывать вот такие же там и сям разбросанные заводики, принадлежавшие ВПК. Новые хозяева страны почему-то вдруг решили, что обороняться нам более не от кого, а о проживавших в маленьких городах и поселках людях, которым работать кроме как на этих заводиках было негде, понятное дело, никто не подумал. Ну, а поганое дело разрушения довершили как раз эти самые люди, растащившие брошенный завод вплоть до самого распоследнего гвоздя.

И вот теперь Мазур сквозь кусты любуется не на сполохи сварки в замызганных окнах и не на фланирующих по двору бодрых работяг, а на огроменную бетонную коробку без дверей и оконных рам, с крошащейся кирпичной кладкой и мусором внутри.

Вся прилегающая к заводу территория поросла бурьяном, среди коего догнивают ржавые останки каких-то механизмов и транспортных средств. В траве утонули порыжевшие рельсы подъездных путей узкоколейки, кое-где еще торчат чугунные головы железнодорожных стрелок, не сгодившихся ни в хозяйство, ни на продажу…

В общем, унылая картина, глаз не радует. А не радует, главным образом, вот по какой причине: бурьяном-то, конечно, тут все поросло основательно, да только местность вокруг завода остается все равно открытой и с высоты заводских этажей распрекрасно просматривающейся. Было бы кому просматривать. А просматривать есть кому – энто точно, энто к бабке не ходи. И поскольку часовые не поднимают любопытные головы, не перекликаются и не выдают себя сигаретными огоньками, стало быть, ребятки эти ученые, кое-что в охранном деле соображающие…

И как прикажете подобраться незамеченным? Разумнее всего было бы дождаться темноты. Да вот только времени нет никакого ее дожидаться.

Эх, будь у Мазура под командованием хотя бы парочка ореликов, рядовых бойцов героического спецназа при полном боекомплекте, все бы вмиг упростилось до невозможности. Взяли бы сей оплот на раз-два. Схемы давно известны и отработаны, как у пианиста гаммы. Пока один прикрывал бы шквальным огнем, двое прорвались бы к зданию, а оказавшись внутри, враз устроили бы там маленький блицкриг, Ватерлоо и Варфоломеевскую ночь вместе взятые… Но нет с ним ореликов, Мазур один-одинешенек, и к тому же, прямо как в том фильме, без оружия, а, стало быть, волей-неволей должен оставаться невидимкой до самого последнего момента. Вариант заблудившегося грибника, алкаша, ищущего среди развалин интимного уединения с бутылкой и тому подобных инсценировок Мазур даже не рассматривал – успокоят сразу, не вступая в беседы.

В общем-то, с вариантом он уже определился – после того, как обошел, вернее, прополз вдоль периметра завода и со всех сторон осмотрел подходы. Между прочим, как бы не прятались часовые, он срисовал расположение постов. Имеется, знаете ли, некоторый опыт по этой части. Посты, следовало признать, расставлены грамотно. Однако, как верно замечено не нами, ни в чем нет идеала, он недостижим, а слабые места имеются во всем. Главное, нащупать их. И Мазуру казалось, что он нащупал. Пора за работу.

Собственно говоря, Мазур и не оттягивал начало акции. Он просто ждал, когда над головой пройдет замеченная им дождевая туча. Слабенькая надежда на дождь. Нет чтоб не вчера поливать со всей дури, а погодить бы до сегодня! Завеса дождя – она ж какая-никакая, а помощница диверсанту… Но туча прошла стороной, и выжидать более не было никакого смысла.

Мазур отполз в лес, скрываясь за кустиками пробрался к заранее намеченному месту. Место это являло собой пятачок, заваленный всевозможным металлическим и прочим хламом. Хлам во время оно выбрасывали в лес прямо через забор, от которого сейчас сохранилось лишь бетонное основание. Возле каждого предприятия обязательно обнаружится подобная стихийная помойка – памятник русской лени.

4