Пиранья. Война олигархов - Страница 23

Мазур многое повидал в жизни, но вот чтоб так, прямо к трапу самолета ему подавали машину? Такого на его памяти еще не случалось… Машина миновала шлагбаум на выезде с летного поля. Чуть сбавив скорость, покрутилась по территории аэропорта, выехала на пустое в этот ранний утренний час шоссе и понеслась в сторону города. Водила Оксана мастерски, стоит признать.

– Далеко ехать? – деловито поинтересовался Мазур, хотя больше всего на свете ему хотелось спросить: «А куда мы, собственно, едем и, главное, за каким лядом?»

– До отеля примерно двенадцать километров, дороги в этот час загружены не сильно, так что доедем быстро, Кирилл Степанович, – не отрывая взгляд от дороги, ответила Оксана.

Отель? Ну-ну. Исчерпывающе.

Откинувшись на сиденье и опустив веки, Мазур постарался расслабиться. Радио приглушенно-усыпляюще играло что-то классическое, кажется, из Сен-Санса. Машин на шоссе и в самом деле было мало, так что вскоре они въехали собственно в Одессу, и Оксана сбавила скорость. Мазур, открыв глаза, смотрел на город, в котором, в ранешнее время, ему доводилось бывать не так уж и редко, и который изменился, как и все города постсоветского пространства, – но все же, все же…

Свернули на Приморский бульвар, прямо под «кирпич», и остановились у входа в трехэтажное здание с фасадом в духе итальянского ренессанса. Оксана, обернувшись, сказала деловито:

– Ну вот, Кирилл Степанович, мы на месте. Отдыхайте пока, а вечером я за вами заеду. В восемь часов. Идет?

Мазур наклонился, прочитал название над входом – готель «Лондоньски», – и в ту же секунду этот самый вход – а точнее, толстая плита цельного матового стекла – распахнулась. На солнце вышел молодец в униформе, степенно спустился к машине и с таким видом, будто лично он является султаном Брунея, который лично встречает князя Монако, ручонкой в белоснежной перчатке открыл дверь со стороны Мазура.

Ага, это и есть готель, надо понимать…

Мазур молча кивнул Оксане, выбрался из салона и следом за чопорным, как киношный аглицкий мажордом, швейцаром поднялся в гостиницу. В голове плескалось: «В таких случаях принято давать чаевые … Вот же блин, а сколько давать-то? У меня и денег ихних нет, что тут у них, гривны? Ладно, десять баксов дам, все равно меньше нема… Не рубли ж ему совать…»

Предупредительно придержав двери, молодец отработано изящным жестом указал Мазуру на стойку портье:

– Прошу сюда.

Мазур, сунув денежку в ненавязчиво протянутую руку, прошествовал к ресепшен, за стойкой которого уже чуть ли не с распахнутыми объятиями улыбался ему импозантный мужчина средних лет в форменном костюме с бейджиком.

– Пан Мазур? – утвердительно спросил он.

– Он самый, – проворчал Мазур доставая паспорт и прикидывая: то ли надо и этому на чай давать, то ли сие не принято? Вроде, не принято. Эх, позабыл товарищ адмирал подобные нюансы в общении с обслуживающим персоналом нижайшего звена, знаете ли…

– Ждем вас, ждем! – с непередаваемой смесью раболепия и гордости за готель «Лондоньски» заметил портье. – Номер заказан, люкс, на третьем этаже, балкон, си-сайт на гавань и порт! Кстати, в нашей гостинице известные писатели останавливались – Бунин, Куприн, Чехов! Да и сейчас известные люди останавливаются…

Портье, в общем, заливался соловьем. А Мазур терпеливо слушал. Попутно портье подсунул Мазуру бумажку, и пан адмирал поставил закорюку напротив своей фамилии. Портье расплылся в совсем уж широченной улыбке; сразу было видно, что большего счастья в жизни, как лицезреть такого гостя у него не было и не будет всю ближайшую пятилетку. Напоследок портье поведал, что здание, в котором размещается гостиница, является памятником архитектуры. И поинтересовался – не вызвать ли коридорного, дабы пана Мазура препроводили в его номер. Пан Мазур изволил дать добро.

Коридорному тоже, после того, как тот показал номер, проверил полотенца, наличие банного халата и прочей фигни, пришлось сунуть в лапу… И наконец Мазур остался один. Отправил SMS супруге – мол, прибыл, все в порядке, как у тебя? Получил обнадеживающий ответ от няни детеныша, освежился, переоделся и отправился на променад – благо времени до восьми еще было предостаточно.

На знаменитом Приморском бульваре Мазур малость притормозил, раздумывая: а куда, собственно, податься. Несмотря на довольно ранний для курортного города час – всего-то одиннадцать утра – по бульвару туда-сюда фланировали отдыхающие, коих от аборигенов можно было запросто отличить и одеждой, и выражением лиц, и громкими разговорами.

Мазур закурил, повернулся лицом к отелю, еще раз полюбовался на помпезный фасад и неторопливо направился, вопреки известной поговорке, направо, в сторону памятника Дюку – тем более идти было всего-то ничего. По пути углядел обменный пункт и наконец-таки стал обладателем украинской валюты – в количестве пяти тысяч гривен.

На небольшой площади у памятника, как в старые добрые времена СССР, продавали всякую туристскую всячину, приправленную исконно одесским колоритом и юмором. Посмеиваясь про себя, Мазур не удержался и прикупил у бойкого торговца «Паспорт гражданина Одессы», с печатями и подписями, только фотографию оставалось вклеить, а также солидно исполненное удостоверение, краснокожее, с золотым тиснением – оно так и называлось: «Удостоверение». И удостоверяло оно, что, дескать, «предъявныку цього дозволяэться задарма красты на углу Дерибасовськой та Ришелье». Для тех, кто не понял, – «предъявителю сего разрешается бесплатно воровать на углу Дерибасовской и Ришелье». Вот так, не больше и не меньше.